Наутро, обсуждая давешние покупки:
- Майя Михайловна, по-моему, мы все славно купили?
- Да, крем потрясающий.
- Вы думаете, они все-таки действуют?
И тут она сказала:
- Знаешь, лицо как газон. Бывает старый, но ухоженный, а бывает старый и неухоженный. Вот и думай, что лучше.
Она - богиня. Но в работе - ученица. Жалуется:
- Мне так неудобно в этом парике, да еще с золотой пудрой на лице.
Предлагаю:
- Скажите Бежару, что вам неудобно в парике, хотя пудра - очень эффектна.
- Чтобы я Бежару сказала, что ты, он же постановщик! Думаешь, сказать? А может, не надо? Пойдем к нему, переведешь? Но, с другой стороны, говорить Бежару, что мне что-то не нравится в его постановке, не могу. Не буду говорить.
Придя ко мне в тот вечер, мы славно поужинали: отбивные, салат, красное вино. Позвонил Родион: любовное объяснение на час, сетования на парик, жалобы, опять любовь. Майя, разговаривая, прилегла на мою кровать. Я отошла вымыть посуду, а когда вернулась, обнаружила, что она спит. Сложила ножки в ботиночках и спит. От самого сознания, что великая Плисецкая спит на моей кровати, подступили слезы. Я осторожно накрыла ее пледом. Потом она проснулась и говорит:
- Как мне твоя Танька нравится. Дай-ка я ей подарю свои пуанты.
И вытащила из сумки, а у нее всегда с собой куча ее балетных туфель, тапочки, в которых она танцевала "Чайку". И надписала их. Теперь они у нас в семье хранятся.
Ту неделю мы с ней не расставались. Я пошла с ней к Кардену. В молодости он, видимо, был страстно в нее влюблен. И вот мы сидим у него в ресторане, Карден осыпает Майю комплиментами: "Divine! Magnifique!" А она только улыбается:
- Что он мне сказал? Переведи!
Элегантность в ней потрясающая, врожденная. Что бы она ни надела - черный свитер и черные брюки, все будет хорошо.
- Зачем мне парикмахерская, я сама покрашу волосы.
В другой раз прихожу к ней в гостиницу, а у нее фотокорреспондент из "Фигаро" - молоденькая девочка в клеенчатых штанах, которая хочет снять ее в свитере с широкими рукавами в движении. Майя кружится, взмахивает руками, а та снимает. А Майя все кружится и, улыбаясь, говорит мне:
- Ты представляешь, как у нее жопа вспотела в этих штанах. Ну можно в таких ходить?
В один из вечеров Карден пригласил нас в "Максим". Майя обязательно хотела, чтобы я пошла с ней, поскольку приехал русский продюсер, который собирался снимать фильм о царе Федоре Иоанновиче, и ей хотели предложить роль царицы. И вот Майя после генеральной репетиции, быстро собравшись, как гимназистка, побежала со мной в "Максим". К счастью, Карден сразу раскусил, что эти "известные артисты" и "продюсеры" были обыкновенными русскими проходимцами. Но ужинать все-таки пришлось. Я не знала, как Майю оттуда увести, когда напившиеся продюсеры нависли над ней: "Пиши автограф: Петру Ивановичу". Она оказалась такой беззащитной.
К счастью, на другой день приехал Родион: приближалась премьера балета Бежара. Перед спектаклем она говорила:
- Конечно, там будет весь Париж. Всем же интересно посмотреть, что я в свои годы еще могу!
Когда надо сыграть звезду, тут Майе нет равных! Она входит и делает свой неповторимый жест!
А тот замечательный эпизод, когда Володя с ней танцевал на концерте в консерватории! Никто ни о чем не догадывался. Щедрин просто позвонил сказать, что они будут на концерте. И Володя поинтересовался, где они сидят. Их места оказались в шестом ряду. Когда он объявил бис - "Прогулку" Гершвина - и спрыгнул в партер, я перепугалась. Он любит иногда найти в зале знакомого и начать свою игру. Я этого жутко боюсь. (Однажды он пошутил со мной, так я чуть не лишилась сознания. Я сразу столбенею, становлюсь тупой, неостроумной. Мы как-то опаздывали на поезд, а он играл на бис польку Штрауса "Тик-так", в ней есть такая пауза, где как будто тикают часы. И вдруг в этой паузе Спиваков обращается ко мне со сцены: "Сатюш, уже пора? Мы что, опаздываем на поезд?") Когда он свернул в проход не в мою сторону, а направо, у меня от сердца отлегло, и я услышала, как он говорит: "Майечка, потанцуем?" Но как она нашлась! Встала, не спеша, царственно, поплыла и даже продирижировала финалом.
Она выходила на своем творческом вечере в Большом театре в платье от Кардена с зеленым поясом, которому, как она потом мне призналась не без гордости, тридцать лет. Представляете, тридцать лет в одном весе! Что меня в Майе покоряет - она живет в режиме балерины, оставаясь абсолютно нормальным человеком. Сказала мне как-то поразительную вещь:
- Я всю жизнь была лентяйкой, очень мало танцевала. Может быть, поэтому я себя и не износила. Молодые балерины затаскивают свое тело до изнеможения. Я не докручивала фуэте, ну и что? И балетов я могла станцевать гораздо больше. В молодости я себя страшно за это ругала.
Еще она колоссальная актриса. Ее Бетси в "Анне Карениной" - потрясающая. И в фильме "Вешние воды" Эфроса, и в фильме "Чайковский" у нее отличные роли. В чем заслуга Майи? Она всегда стремилась расширить свои возможности, понимая, что не дотанцевала свое, а биологический, эмоциональный возраст ее был гораздо моложе физического. Благодаря союзу Плисецкой и Щедрина в ХХ веке родились "Кармен-сюита", "Конек-Горбунок", "Анна Каренина", "Чайка", "Дама с собачкой" - целый балетный репертуар!
А еще Майя открыла мне один из своих маленьких женских секретов: редкие духи "Бандит". Когда-то эти духи ей подарила Эльза Триоле. С тех пор Плисецкая душится только ими. Теперь "Бандит" нельзя найти практически нигде, кроме нескольких магазинов в мире. Но у меня до сих пор хранится флакончик, подаренный Майей. Аромат их столь же неповторим и незабываем, как и она сама.
ТРИ СКОРЛУПКИ УМЕНЬЯ,
ПЯТЬ ЛАДОШЕК ВДОХНОВЕНЬЯ
Когда мы только начали совместную жизнь
с Володей, по Москве пошел шум. Моя свекровь - человек словоохотливый интенсивно обсуждала свои радости и печали с подругами и знакомыми. Главной темой было (помимо того, что я "актерка из Армении") то, что я не умею готовить. "Вы представляете, она же актриса, студентка! У Вовочки недавно была язва, Света (имелась в виду Светлана Безродная, с которой Спиваков перед этим жил лет семь в гражданском союзе) - изумительный кулинар. Я была спокойна! А теперь он попадет в Боткинскую, она же ему устроит заворот кишок. Она ведь ничего не умеет готовить!"
Это была правда. Мои бабушки никогда не подпускали меня к плите. Я могла плюхнуть на сковородку яичницу-глазунью - и только. Но надо было пытаться, и первое свое блюдо не забуду никогда. Я решила сварить мужу бульон. Что может быть проще, казалось мне. Купила курицу, запихала в кастрюлю, залила водой. Когда Володя пришел домой, к ужину был подан густой бульон синего цвета. Я не выпотрошила курицу! Следующий опыт - приготовление котлет. Навертела мяса, слепила котлеты и пожарила. А он взял их с собой в поезд. Представляю, как потешались музыканты: снаружи котлеты были жесткие и пригорелые, а изнутри сырые.
Помогать мне по хозяйству приходила старушка Нюра, которую в свое время нашел еще отец Володи Теодор Владимирович. Маленькая сухонькая Нюра
в молодости работала такелажницей, поэтому даже
в старости таскала ящики, переставляла мебель. Она шикарно готовила, и первые кулинарные уроки
я получила у нее. У Нюры не было рецептов - все приблизительно, на глаз, я так и готовлю до сих пор.
- Значить так, - говорила она, - берешь три скорлупки воды, щепоть соли, пять ладошек муки.
Она научила меня печь блины. Сейчас все, включая детей, стонут: "Когда ты испечешь блинчики?" Она научила меня готовить котлеты по-настоящему, взбивая фарш. Затем были еще освоены щи-борщи, рагу, оладьи, кулебяки и тефтели. Я была уверена, что научусь готовить лучше всех, даже... Светланы Безродной. Видимо, в генах моих это сидело. Обе бабушки готовили великолепно, толкаясь и покрикивая друг на друга на узкой ереванской кухне.
Постепенно я изучила пристрастия Володи
и довольно быстро это все освоила. Похоже, что на свою голову, ибо теперь он отказывается ходить в рестораны. В поездках вынужден это делать, но зато во время отпуска отыгрывается. Обычно на юге Франции, где мы отдыхаем последние годы, все живут так: днем закусывают на пляже, а ужинают в приморском ресторане. Я даже представить себе этого не могу. Допустим, пойдем куда-нибудь, а Володя вместо довольного причмокивания заявляет: "Рыбу ты готовишь в тысячу раз лучше, а картошка эта с твоей не сравнится". Мне, конечно, приятно. Но весь отпуск стоять у плиты...
Во Франции не принято, чтобы хозяйка готовила сама: когда гостя приглашают на обед домой, это означает совершенно исключительное к нему отношение; а я действительно все делаю сама. За восемнадцать лет пришли навыки быстрой готовки. Единственное, чего не умею, - печь пироги и торты (Спиваков их и не ест). Впрочем, может быть, научусь.
У меня есть свое меню, которое я варьирую. Вообще-то, главное - не четкое соблюдение по бумажке всех позиций, а импровизация и вдохновение. Когда-то мне предлагали сделать книгу рецептов. Но для этого надо точно знать, сколько граммов чего класть, а я не знаю. Валю на глаз. Я свободно "общаюсь" с армянской кухней, русской, мексиканской, средиземноморской - французской, итальянской, испанской. Люблю смешение стилей. Честное слово, получается очень вкусно.
СУХОЙ ПОРОХ
Есть люди, наделенные даром превращать в праздник каждую проведенную рядом с ними минуту. Мстислав Ростропович и Галина Вишневская - из их числа. Знаю, эти два необыкновенных человека достойны отдельной главы каждый - и все же не могу даже мысленно их разделить, представить одного без другого. Слава и Галина - целая планета, и мне посчастливилось на ней бывать.
Оглядываясь назад, поражаюсь, как много в нашей с Володей жизни связано с этими людьми!
Несмотря на резко негативное отношение Мстислава Леопольдовича к любому упоминанию его имени в российской прессе и на телевидении в последние несколько лет, я все же осмелилась сделать о нем передачу, свою маленькую телезарисовку на канале "Культура". Кроме всего прочего, я решила, что коль скоро появилась такая возможность, я выскажусь относительно хамства и вседозволенности нашей "великой музыкальной критики". После чего немного получила от Славы по мозгам в телефонном разговоре, но, как писала великая Цветаева, "от тебя и хула - похвала". На Славу невозможно обижаться. Ведь знать, просто знать, что он есть и что можно ему позвонить и, если повезет, застать его дома, услышать в трубке: "А-а-а, Сатишенька, привет!" - уже великое счастье.
Слава и Галина сыграли в моей жизни важную роль, особенно когда у меня с Володей сложились трудные взаимоотношения, как это, наверное, бывает в любой семье: каждая супружеская пара в определенный момент проходит через кризис. Часто рядом не бывает людей, которые могут дать настоящий совет, напутствие и, исходя из личного опыта, не принимая ни одну сторону, увидеть главное. Как ни странно, такими людьми оказались именно Ростропович и Вишневская, а ведь, на первый взгляд, наши проблемы не должны были их волновать. Но когда слухи понеслись быстрее событий, первыми, кто отреагировал, были Слава и Галина. Это, видимо, их свойство - мгновенный, реактивный ответ на события, будь то мир или отдельная семья. Так же он вскочил и улетел в Москву во время путча, не задумываясь о последствиях, о том, что будут говорить, о том, нужно ли его появление в Белом доме, о том, как перенесет это его семья. Он действовал, повинуясь интуиции. Обостренная интуиция - одна из характерных черт гениальности, она исходит от высшего разума. Так же и тут: в период нашего разлада многие близкие мне люди отстранились, праздно наблюдая, вычисляя будущие события. А Ростроповичи появились сразу, звонили нам обоим: Слава пытался по-мужски, по-отечески советовать Володе и переживал, Галина сразу приняла сторону женщины. Она как-то сразу меня встряхнула. А с Володей долгие годы была на ножах: с ее точки зрения, он вел себя не по-мужски. И высказала это, как только она может высказать, Галина Павловна орала по телефону так, что Слава часто потом со смехом говорил, когда впоследствии она звала нас в гости:
- Что ж ты их зовешь? Ты так на него наорала, я не представляю, как он после этого придет.
В этом вся Галина. Она очень конкретная, у нее четкие позиции по отношению к людям.
Если Ростропович в силу чувствительности натуры способен поддаться влиянию или хотя бы внешне пойти на компромисс, чтобы не обидеть кого-то (не знаю, случается ли ему действовать по принципу лжи во спасение, но он может попытаться обойти острый угол, чтобы смягчить какую-то ситуацию), то Галина прямая. Она не поддается никакому влиянию.
За это многие ее не любят. Она может быть резкой. Но знаю, когда трудно, первой, как ни странно, рядом будет Галина Павловна. Без лишних слов.
Раньше, когда я оказывалась в Париже в одиночестве, Галина часто приглашала меня к себе, мы долго сидели вечерами, говорили, и каждый раз я выходила от нее с необыкновенным зарядом энергии, интереса к жизни, ощущением соприкосновения с огромным миром. Как личность Галина Павловна - гигант.
Не было бы Вишневской, не было бы, наверное, сегодня того Ростроповича, который есть. Не надо забывать, что у нее была в России блестящая карьера. Думаю, она была единственной настоящей примадонной в советском Большом театре. Никогда не забуду, как она однажды обронила:
- Что хотела моя левая нога - то в Большом театре и делали. Хотела я поменять цвет костюмов, потому что мне не нравилось, как они сочетались с обивкой мебели в спектакле "Травиата", - меняли.
Когда они пришли расписываться в загс, все знали, что она - Вишневская, а фамилию Ростропович никак не могли правильно записать.
Помню, как-то раз, придя к ней вечером, я застала Галину в очень приподнятом настроении. Она усадила меня в маленьком кабинете на диван и сказала:
- Хочу дать тебе послушать запись со спектакля "Аида" в Большом театре мне это раздобыли в архивах Радиофонда.
Это была запись 50-х годов спектакля с блестящим составом: Мелик-Пашаев, Лисициан, Вишневская, Анджапаридзе. Галина надела на меня наушники и удалилась. Я просидела почти два часа как завороженная. Особенно меня потрясло то, что запись была живая, не для диска, без купюр. Как она пела! Надо это услышать, чтобы понять. Когда, прослушав, мы с Галиной сели ужинать, как обычно, погруженные в мягкую тишину и приглушенный свет ее парижской столовой, она посмотрела на меня лукаво и как-то грустно:
- Ну?! Обалдела? Кто сейчас так поет в Большом? Я сама не представляла даже, что могла так петь! Славе тут сказала: "Сядь, пожалуйста, найди полчаса, сядь и послушай певицу, которую ты раньше часто слушал и очень редко слышал!"
Я понимаю, насколько ей было сложно принять решение об отъезде. Она поступила, как может поступить только великая женщина, не думая о том, что приносит жертву. Она не высчитывала. Просто видела, что ее гениальный муж находится в России в творческой резервации, становится жалким, лишен элементарной работы. Видела, как его не пускают на сцену, отчуждают от музыки, от оркестра, начинают травить. Она поняла - надо действовать.
Вишневская оставила сцену в самом расцвете: "Никто никогда не вспомнит моего творческого заката". На Западе многие иностранцы, не видевшие ее в Большом театре, воспринимали первым делом его - как гения, жертву тоталитарного режима и борца за права человека. А она стала просто "мадам Ростропович". Для такой артистки и певицы, как Вишневская, это было непросто, но она выдержала все с огромным достоинством. Мало кто знает, что первые контракты на Западе и первые заработанные там деньги были ее. Уже потом развернулась его грандиозная концертная и дирижерская деятельность. У меня к Галине Павловне необыкновенная любовь, почитание и в чем-то преклонение. Она человек вовсе не княжеских кровей. Но у нее железная воля, и в ней есть то, что называется "порода". Она невозможно, царственно красива. Глаза изумрудные.
С Ростроповичем у меня связан замечательный эпизод. Он наконец решился приехать к нам на фестиваль в Кольмар, причем выступил там совершенно бесплатно. Помню, после "Хованщины", которой он дирижировал в Большом театре, на приеме он расчувствовался, обнял нас и говорит:
- Ребятки, я вас так люблю. Черт с вами, приеду я в этот ваш Кольмар.
Мы думали, сгоряча пообещал и забыл. А он никогда ничего не забывает. Через неделю мы встретились в Париже:
- Я вас жду завтра в восемь утра. Посмотрим планы, поймем, какой день у меня свободен.
Энергия у него совершенно необыкновенная. Недавно признался:
- Стал стареть, мне теперь для того, чтобы хорошо себя чувствовать, нужно хотя бы часа три ночью поспать. Раньше я мог вообще не спать ночами. Я ловлю кайф, когда наступает утро, солнце вот-вот взойдет, а у меня постель неразобранная - это значит, что пока все спали, я прожил эти часы - успел позаниматься, почитать, что-то написать.
Росторопович может до трех ночи пребывать в обществе, а в восемь утра встретить вас - свежий, в рубашечке с жилеточкой, дающий интервью. Его жизнь рассчитана по минутам. В голове - компьютер. В кабинете - полнейший бардак, в котором он один может разобраться. В эту святая святых он никого не пускает. И чемоданы свои он собирает только сам. На специальных подставках стоят три раскрытых чемодана - в Америку, Японию и, предположим, Лондон. Во время разговора с вами он встает, вспоминает что-то, бежит, достает пару галстуков, партитуры, закидывает это все в один из чемоданов. Потом возвращается. Вскоре снова вспоминает, что надо добавить в другой чемодан.
Итак, Ростропович приехал в Кольмар на двое суток. Все настолько перед ним благоговели, что боялись к нему подойти. Ехал он на машине с тогдашним послом России во Франции Юрием Алексеевичем Рыжовым, замечательным нашим другом. Торжественно вернул мне билет, который мы ему выслали:
- Видишь, я вам сэкономил на билете.
Позвонила Лена - отцу срочно нужно для страховки сделать анализ крови. В семь утра я, договорившись в лаборатории, поехала с ним. Хозяин медицинской лаборатории приоделся, привел жену в полном макияже, детей, дымились горячие булочки и кофе. Медсестра на нервной почве никак не могла попасть в вену.
- Лапуля, ты меня коли, не бойся.
Они попросили его прислать диск, Ростропович взял адрес и прислал! Он не забывает мелочей. И дарит такое тепло, что люди сразу начинают считать его своим другом и называть Славой. После концерта, когда спрашивают, где найти Славу, Галина часто шутит: "Идите на звук поцелуев".
После анализа крови он попросил меня отвезти его куда-нибудь постричься. Молоденькая заспанная парикмахерша его не узнала. Я сидела рядом, наслаждаясь историями, которыми он фонтанирует. К сожалению, ни одну не могу припомнить, осталось только ощущение неземного счастья. Она быстро его постригла, взяла с нас 78 франков, денег у Славы не было, заплатила я, но он потом всунул мне их со словами:
- Еще не хватало, чтобы я за твой счет стригся. Ты меня, пожалуйста, не унижай.
А девушка до сих пор так и не знает, кого она стригла!
По мере приближения концерта Ростропович становился все серьезнее и серьезнее. Днем у него была репетиция, потом мы вернулись в гостиницу за какими-то бумагами. У него в номере у кровати лежал целый иконостас маленькие иконки, которые он повсюду возит с собой.
- Ты знаешь, как играл на виолончели мой отец? Некоторые вещи, которые я помню, я никогда не смог сыграть так, как он!
Часа за полтора до начала я отвезла его на концерт. Ему принесли подиум, он отметил, где вставлять шпиль. Потом сел разыгрываться в часовне за собором, где проходят концерты. Принесли чай.
- Не уходи, посиди еще, - попросил он.
- Почему вы такой бледный? Вам нехорошо?
- Нет-нет, я просто волнуюсь.
- Вы волнуетесь? Не может быть! Вы что, боитесь?
- Да, я очень боюсь. Чем дальше, тем больше и больше. Я боюсь плохо играть.
- Вы не можете плохо играть!
- Могу, и к сожалению, иногда приходится этим пользоваться. А я не хочу этим пользоваться, давать себе спуску.
- Отчего же вы волнуетесь?
- С каждым годом все труднее отстаивать свое имя, и мне стыдно перед композитором, даже пусть это будет Гайдн.
Это было сказано так искренне, без грамма позерства, без пафоса, без всякого наигрыша. Я понимала, что в этот момент где-то между ключицами у него клокотал страх выйти на сцену и сыграть не так и что он не хочет себе этого позволять. В момент выхода на сцену гений подобен простому смертному. Мне кажется, как бы он не играл сейчас, суть не в том, чтобы сыграть пассаж блестяще, как двадцать лет назад. У него бывают такие вспышки и откровения, что понимаешь: человек говорит в этот момент с Богом.
11
